Ангел в раздумье стоял над скрюченным в позу эмбриона мужчиной. Дотронуться или нет? Он знал, что как только он прикоснётся к этому бедолаге, произойдёт череда необратимых событий. Без возврата. Внезапно рядом появился старший по чину – Архангел, и задумчиво посмотрел на своего коллегу:
— Есть один инструмент – промокашка называется. Сразу поймёшь, в какую сторону их отправлять. Смотри!
Архангел провёл ладонью над лежащим и вместо мужчины на полу оказалась огромная, в размер человеческого тела, смятая промокашка. Она была вся исписана разными формулами, пятнами, точками, треугольниками, всевозможными линиями. За всеми этими «художествами» еле угадывался розовый фон промокашки.
— А почему он розовый? — спросил Ангел. — Он ведь не женщина?!
— А ты хотел бы, чтоб как в роддоме: мальчики в голубеньком, девочки в розовом? — усмехнулся Архангел. — Шире, брат, надо смотреть! Давно поди сам человеком был?
Ангел стушевался. Он вспомнил свой уход: резкая боль и облегчение, темнота и радость от освобождения.
— Розовый он потому, что чувствами жил. Как женщины, — объяснил Архангел. Его слова заставили Ангела вновь сфокусироваться на промокашке.
— Вот только не правильно он чувствами жил. Копил их. Смотри – вся его промокашка в пятнах. Пятна – это те чувства, которые он в себе оставлял, не позволяя им выходить наружу. Чем больше пятен-чувств, тем больше его площадь загрязнена и тем меньше чистого пространства. А чем меньше чистого, тем ближе наш приговор. Понятно?
— Понятно. Значит мне отправлять их, когда промокашка вся в пятнах, без свободных пробелов? – решил уточнить Ангел.
— Да. Инструкция гласит: Полностью использованную промокашку немедленно направлять в «чистилище». Ты же был там. Помнишь?
Ангел помнил чистилище. Звучит оно устрашающе, словно это библейский ад с чертями и котлами для грешников, на самом же деле чистилище напоминало пылесос. Или пятноотдиратель. Или чувствопоглощатель. Ангел вспомнил, как неведомая сила втянула его, словно гигантский пылесос пылинку, и он вместе с миллиардами других пылинок оказался в потоке растворяющего, нестерпимо белого света.
Он сразу вспомнил школьный курс физики, тот её раздел, где говорилось, что белый свет – это совокупность всех цветов.Теперь он хорошо понимал, почему. Из него лились все цвета его чувств. Он вспыхивал светом и отдавал свой очередной тон этому свету, а тому как будто было мало и свет выдавливал и выдавливал из него чувства ещё и ещё.
Это напоминало оргазм, когда сокращения и выплёскивания дают одновременно и сладость и обесточивание, и наслаждение и сожаление, и силу и слабость. Однако тот оргазм был мужским, а этот ещё и женским.
Отдавая себя свету, становясь им, он наполнялся этим светом, отчего у него захватывало дух, как будто он совокуплялся сам с собой, одновременно был сам для себя и мужской и женской частью. Одна часть в нём отдавала себя, а вторая принимала то, что отдавала первая. Но, принимая, женская часть в нём наполнялась уже очищенным и, если можно так выразиться, святым, почти религиозным чувством.
«Религиозный светлячок», – подумал Ангел, вспоминая своё чистилище.
— Помню, – сказал он вслух. Хотя вслух говорить и не требовалось. Архангелы – телепаты.
И как в подтверждение, Архангел сказал:
— Правое и левое полушарие в момент смерти перестают работать автономно друг от друга и начинают синхронизироваться. В результате возникает объединение анимы и анимуса, проявляется скрытый до поры-до времени андрогин — совершенный человек, объединяющий в себе оба пола, лишённый каких бы то ни было половых признаков.
— Но ведь я чувствовал оргазм! А вы говорите, что лишённый половых признаков, – возмутился Ангел.
— Ох, молодёжь! – по старчески проворчал Архангел, – ты наверное забыл, что твой оргазм ты сам назвал религиозным. От плотского он далёк. Ты думаешь, что человек, лишённый разделения на мужское и женское, андрогин, не может испытывать оргазм? Андрогины имели такую силу, что могли спорить с богами. За то, что андрогины пытались напасть на богов (возгордились своей силой и красотой), боги разделили их надвое и рассеяли по миру. И с тех пор люди обречены к поискам своей половины.
— В момент твоей смерти ты снова был андрогином, – продолжал опытный Архангел, – и тебе не мешали ни твои чувства, ни специальные жучки и программки богов, запрещающие чувствовать твою мощь и бескрайность… Это последний подарок, который боги дают уходящему. Промокашку полностью выжимают и освобождают от всех, даже самых мелких пятен. После этого страсти больше не волнуют нас. Промокашка снова становится чистой.
— Я помню, как после этого меня встретили все, кого я больше всех любил на Земле. Те, кто ушёл раньше меня. Я так хотел к ним, что всю свою промокашку закрасил чувствами и эмоциями. Всё для того, чтобы быстрее соединиться с самыми дорогими моему сердцу душами.
— Смерть – ворота в мир любви, – согласился древний Архангел. Впрочем, по людским меркам он выглядел на 27. — Мы все умираем, чтобы снова почувствовать себя безусловно любимыми, как когда-то в самом глубоком детстве на руках у мамы, – при этих словах ни одна слезинка, ни одна морщинка не появились на прекрасном лике Архангела. Он был свободен от жалости к себе, от прошлого, от всего, что отличает человека от небожителей.
— Ты должен принять решение, – мягко сказал он Ангелу, – ты теперь не человек, ты тот, кто растёт душой и готовится стать творцом. Подумай о нём, – он указал на всё ещё лежащего неподвижно человека в состоянии клинической смерти, – он ведь тоже творец. Творил на Земле и после смерти пойдёт твоей тропой. Только тебе решать: сейчас, или немного погодя, когда придёт время?
Ангел понимал: этот человек исчерпал весь свой ресурс внутренней чистоты. Он был переполнен чувствами и новым не было места в нём. Следовательно, он жил только прошлым и, возможно, его главной подсознательной мечтой была встреча с давно умершими родителями. Ради этой встречи, возможно, он стал таким тяжёлым и довёл себя до комы. Ради любви.
— Всё в этой Вселенной ради любви, – сказал Ангел своему учителю. — Хорошо, я принял решение!
Ангел провёл рукой над умирающим, не дотрагиваясь до него.
— У тебя есть шанс. Я очищу половину твоей промокашки, чтобы ты почувствовал, каково это быть лёгким и любить тех, кто так дорог и так далеко. Эта лёгкость даст тебе возможность быть рядом с ними оставаясь здесь, в мире живых.
Повернувшись к Архангелу, он спросил:
— А я могу дать ему ещё что-нибудь, бонусом?
Учитель усмехнулся, зная всё наперёд:
— Твоё право!
…
— Странный сон! – подумал человек, очнувшись на Земле. И почему уходя, они сказали мне, что я теперь буду о них всегда помнить? Пора домой, а то жена опять начнёт плешь проедать, мол, напился до ангелов! Ох, уж эти женщины, не понять им нашей мужской мятежной души! Она же свободы требует! Боже, как хочется вернуться, а приходится жить…
— Посмотри, – сказал Архангел ученику, – половина чистой промокашки – всё равно грязь. Только абсолютная чистота превращает их в творцов. Но память о встрече с нами, возможно, когда-нибудь приведёт его на путь освобождения своих чувств. Возможно, он успеет понять, что творец раскрашивает мир красками своих чувств, а не копит их, превращая в промокашку свою душу.
— Хорошо, что я оставил ему память, – удовлетворённо вздохнул Ангел, – это то пятно в его промокашке, которое позволит ему вспомнить, что он творец!
Автор: Марк Ифраимов
P.S. Читайте также >>> Судьба… или Свобода Воли?